На фоне  того бреда, что сегодня участился вокруг ЗПТ так и хочется написать в ответ  что-то весомое в защиту нашей замечательной программы. Но как это сделать, будучи пациентом, которому отказано в праве даже на беспристрастность. И вот что я решила. А почему бы не написать об очень простом, и в то же время абсолютно неадекватном случае, который приключился с моими приятелями. А уж верить или нет – судить вам.

 

 

 

 

… Спускаемся мы с Серегой в метро.  Спускаемся, подходим  к  вагону, и уже  в ушах  «двери зачиняются», как Сережа  тычет меня локтем, а небритым подбородком ведёт так, словно решил вылезти из собственной шеи. При этом выпучив взор  куда-то  под ноги. В суете отправлявшейся электрички я поймал нас обоих на странном рефлексе. Едва завидев  на гранитной плите лежащий в призывном одиночестве чей-то кошелек, мы лишь на долю секунды переглянулись, как тут же    присели. Разумеется, инстинктивно рука Сереги потянулась к манящему кожаному предмету. Как позже выяснилось, у нас обоих в головах крутилось одно кино.

 Ну, как назло, на  всё не пустеющем  перроне прямо под ногами у двух наркозависимых граждан  «вдруг откуда ни возьмись» появилось … портмоне. Взгляды в стороны – камеры!

 «Всё метро уТтыкано ими! – подстава! Точняк!- ментовская подстава» — констатацией отразилось в глазах Сергея. В наших извилинах бегущей строкой пролетело сообщение:    «его кто-то скинул!» И высветилась печальная резолюция «Тогда он пуст!»… Ну зачем приключения на свою ж…? Серега думал, как я, но руки-то, руки — действовали автономно. На опережение. Как-то непроизвольно, но уж очень стремительно его большой и указательный сомкнулись на уголке аксессуара для денежек. Словно по команде, мы разом  выпрямились, стараясь не оглядываться, и пытаясь найти поддержку в пугающих своей подозрительностью глазах встречных прохожих. Как обычно бывает в таких редких случаях — в каждом пассажире видишь потениального владельца утерянного предмета.И вот когда уже паранойя стала просто невыносимой, мой находчивый друг остановился и произнёс.  Не забуду тот измученный хрип, каким Серега  вымолвил сокрушительное:

— Нада отдать! —  его обескураживающее намерение распирали вопросительные нотки.

Но не спорить же нам, стоя посреди набивающегося толпой перрона. 

— Нну, дда. Канешн…. – я уже слышал свой голос как-бы со стороны, и напряженно оглядывался, когда вяло поплёлся за Серёгой, продолжающего сжимать двумя пальцами гаман за уголок, и почему-то держа находку на вытянутой руке. В таком виде мы и завалили в линейное отделение милиции метрополитена станции… (о! сегодня там нас знают в лицо и, пожалуй, эта самая стремная киевская станция стала для нас на веки «спокойной»!). 

— Шо вам? – спросил дежурный, в упор уставившись на кошелек.

— Да вот нашли, — как можно обыденней произнес Серый, — сдать хотим.

 Мент опешил. Казалось, он не расслышал. Он тут же принялся полировать толстые линзы очков мятым носовым платком:

— Ну, шо хло-опци-и…- не то спросил, не то пропел капитан, и сощурив свои дальнозоркие очи,наконец отклеил взгляд от пинесенного законопослушными гражданами предмета,-  И сколько ж там було? Только честно,- Он вдруг расплылся в такой отеческой улыбке, что мне захотелось сразу же вывернуть собственные карманы:

— Обижа-аете.., – затянули дуэтом хлопци, с сердечной искренностью добавив: — Так, шановний, пан-капитан, откуда нам знать? Мы ж его даже не открывали. 

 Видимо, на ум командира, такой ответ никак не налазил.Остается только догадываться, какие картинки промелькнули в его воображении. На помятом лице милицейского с пару секунд отразились в потливой баталии недоверие с лукавой мечтательностью.

 Дальше действия развивались подинамичнее. Прежде чем открыть кошелек – пригласили понятых. С этой ролью с удовольствием справились две бабищи и проводница.  Казалось, что все только этого и ждали – стремительное появление женщин никого не удивило.

— Так… Значицца, Сто восемьдесят три гривны и 45 копеек, — грустным голосом объявил капитан. 

 Удостоив всех присутствующих каким-то опечаленным взглядом, он снова принялся выворачивать кошелек, в надежде что упустил что-то  самое важное. Наконец из бокового кармашка он выудил свернутый листок казенной бумаги. Все опять затаили дыхание. Капитан медленно развернул документ. Путевой лист и водительские права на имя какого-то солдатика 19-ти лет от роду, служащего в ВЧ/№….

 Поняв, что это всё, заполнившая собой всё отделение  толпа служащих метрополитена рассосалась, не скрывая разочарования.  Почему-то все чувствовали себя обманутыми.

 Первым пришел в себя капитан, составивший акт, и теперь принявшийся изучать нас – вернее содержимое наших парсеток. (!) Едва наткнувшись на удостоверения «участников заместительной терапии», он тут же переспросил:

— О-хо! Так это ж шо получается? Вы, шо – эти? – капитан ткнул своим указательным в изгиб левой руки, изображая «инджекшн». И тут же, по-хозяйски, предложил нам выложить на стол содержимое наших карманов. Проводя «досмотр», служивый не перставал бубнить что-то насчет порядочности и того, что, мол, в последний  раз «лет 12 назад один ветеран вернул кем-то забытый в вагоне зонтик". Протерев не сходившую с нашего появления испарину, он с грустью вспомнил:

— И тот сломанный был, бл…  

 Даже убедившись в нашей «чистоте», мент, не мог успокоиться:

— Ну, вот теперь мы одни. Ну вы можете мне честно сказать. А шо? А вот если б там, к примеру, тыщ  15 було? И шо?

— Шо?- переспросил Серый

— И того?..Тоже  вернули?

— Канешно! – вставил я за Серегу, — Так вот чтоб себя не искушать, мы и решили ваще не открывать кошелька…

— Ну вы даёте… И шо – вас серьёзно там лечат этой херней? — при слове "там" он почему-то ткунул большим пальцем в стену, — Этим, как его…

— Метадоном, — выпалил Серега. Уверен, что впервые в жизни он произнес это слово с неподдельной гордостью.

— Так результаты ж сами видите,  факт на лицо! – не удержался я, бережно забирая из рук командира свою карточку участника проги, -Ну кто бы ещё мог вернуть такой толстенный кошелек в наше время, как не наркоманы, а?
-Проходящие курс метадоновой терапии!- ввернул Сережа…   

 Тут раздался шум, в кабинет буквально вкатился  мент-крепыш в звании лейтенанта.

— Григорич, ты даже не поверишь! – начал крепыш, почему-то тут же изо всех сил пытаясь что-то прочесть  в наших светящихся счастьем глазах.

— Да я сегодня уже ничему не удивляюсь,- вздохнул капитан.

За сержантом в дверь протиснулся явно взволнованный чем-то парнишка в солдатской форме:

— Простите, мне там, наверху сказали, что тут , вы.., у вас..

— Да нашлись, нашлись! – успокоил его капитан, указывая на стул,- А ты что думал, для чего тут милиция день и ночь?..

— Ой, спасибо, товарищ капитан! Я…

 Капитан махнул рукой в нашу сторону.

— Да ты вон этих… Этих хлопцев благодари. Это они нашли твоё хозяйство…

 Солдатик было начал бормотать о том, что есть Бог…. Скажите сколько я вам должен?

— Да брось ты, перестань. Не парься – бросили мы по ходу, стараясь не смотреть в сторону опечаленного капитана, что-то нашептывающего на ухо лейтенанту. Нам уже нетерпелось скорее выбраться из-под земли на свежий воздух. В груди было какое-то новое чувство. Не могу его описать, но чертовски приятное! 

 (записала со слов mimozza)