Яна К
экспромт

40 минут

… А он таки включиЦЦа — обещаю вам это! — и начнёт трагически тИкать, тикать: тик-так, тик-так… Неумолимо отсчитывая часы,  дни… Только, видите ли, в совершенно обратном порядке! Дни, которые я могла бы пожить, но… теперь-то, наверняка… не проживу, вернее, БУДУ ЗНАТЬ, что СПОКОЙНО не проживу!  А это – одесситы согласятся — две большие разницы. Теперь этот подлый таймер нагло обоснуется в черепной коробке до конца, «до дней последних дОнца»! Он будет язвительно тикать в маршрутке, на работе, в постели, с пафосом напоминая каждой отсчитанной минуткой, что вам, мадам, «недолго уж осталось!» А сколько? На этот сакраментальный вопрос никакое светило медицинское полной ясности внести не сможет. Но от одного осознания присутствия бесперебойной работы адской счётной машинки, злорадно тикающей в моей голове, мне будет некуда спрятаться, некуда деться. В таких, и без того неблагоприятных, знаете ли, жизненных условиях, прежде чем помереть от иммунодифицита, я, скорее всего, сначала попаду в психушку …

Приблизительно так рассуждая, жила себе спокойно… С некоторых пор (ох, и далёких!), окончательно смирившись с тем, что принадлежу к очень рисковой «популяции центрального региона» (ужас!), и не уподоблялась разным там страусам, как может быть, подумал кто-то, а однажды для себя решила: раз уж я по жизни такая «рисковая-центровая» — буду жить так, как буд-то бы имею этот статус, т.е. буду неукоснительно выполнять несколько нехитрых правил с ним связанных. Но где-то глубоко- глубоко в душе, конечно же, теплился и согревал он -огонёк надежды.

До дня вчерашнего. Нет, не скажу, что на меня вдруг что-то снизошло — прозрение какое или совесть заела, потому как особого грехопадения в своих умозаключениях я не ощущала. Зато ощутила надобность в некой терапевтической программе, которая в нашей стране только-только зачалАсь (то бишь стартовала). Притом, не знаю что там «зачинатели» оной себе думали, но для клиентов многомиллионного мегаполиса открыто лишь два пункта. Один – «просто далеко» — добираться на перекладных, в мыле и всё такое. А второй – безумно далеко — т.е. если не повезёт с дорожными пробками, есть реальный шанс и не доехать вовсе. Естественно, я выбрала где «просто далеко». Но, как оказалось, «просто далеко» — это ещё далеко не просто:

«Здесь вам надо сдать анализы на ВИЧ!» — голос врача для меня прозвучал, как хор труб иерихонских, децибел на 900. В момент я как-то перестала что-либо слышать и понимать. А тут ещё какой-то туман, взявшись невесть откуда, разом начал наплывать и застилать глаза. Со стороны, скорее всего, я сильно напоминала контуженную беженку времён Великой Отечественной, над ухом которой только что разорвался фугас! — вот только бежать мне было некуда: во-первых, до второго сайта (пункта)я хрен доеду, а во-вторых — на секунду мне показалось, что вообще, силу этого заявления не выдерживают даже окружающие меня кабинетные стены! – они вдруг … завибрировали и… поплыли , поплы-ыли, и даже пол стал преступно крениться в сторону диаметрально противоположную его изначальной конструкции и уходить из под моих больных ног. Эх! И провалюсь же я сейчас к е#еням собачим в тар-тарары, куда нить «в глубОко, тЁмно подземелье» — в точности копируя известный библейский сюжет.

И вдруг, средь всего этого моего внутреннего хАОса да кАшмАрА апокалипсического, с каждой секундой мОгущего стремительно приблизить меня к чему-то вообще неординарному, наподобие аналептического шока… мне вдруг послышалось? — Нет, точно! — голос врача-инфекциониста, отдалённо так — вроде как с облачка какого райского — он явственно зазывал меня покинуть преисподнюю, и вернуться на грешную землю:

— Но сначала обязательно зайдите к психологу.

Аллилуйя! О да! Вот именно! И немедленно! — что бы не грохнуться тут, как кисейная барышня без признаков чуЙств-с, мне просто НЕОБХОДИМ именно он — психолог! Мне просто позарез нужно время переварить столь «радостное известие о бесплатной сдаче анализа – всего делОв-то! Так думала я, начиная медленно выбираться из ступора, мысленно проклиная свою до неприличия тонкую душевную организацию. И, тем не менее, продолжая трястись мельчайшей дрожью, как после хорошего разряда электрошоком.

Я настолько уверовала, что квалифицированный психолог сейчас же быстренько, заранее зная все нужные в подобных случаях слова, поможет моей дикой неуверенности, моему изначальному НЕ ЖЕЛАНИЮ, что в кабинет к нему влетела аж бегом!

3

Я посмотрела в глаза юному созданию и поняла – «Нет, это испытание, какая-то кара Господня! Ну что эта «нимфа младая» в белоснежном халатике может сказать мне такого, что тут же, не схАдя с этАвА места, непАкАлебимА укрепит меня в решении провериться на ВИЧ сию же минуту?» У меня опустились руки. Я стала потихоньку осознавать всю неотвратимость момента. Нимфа, в свою очередь, оказалась просто умничкой — взглянула на мои седины, узнала срок употребления и набрав телефон манипуляционной, успокоила:

– Очереди нет, идите, вас ждут!…

«Ну всё, мне хана!» -отчеканило в ответ сознание.

В коридоре, ведущем в манипуляционную я внезапно дала по тормозам и встала, как вкопанная. Знаете, мне очень, мне страшно не хотелось ТУДА идти! — я НЕ ХОТЕЛА знать ни о каких своих статусах, я не хотела расставаться со своим миром, пусть иллюзорным, но моим ! Я его себе выстроила, и мне в нём было хорошо, уютно! Покойно так… А что теперь?! Жизнь с тиканьем? Сочувствующие, полные печали глаза родных? Я НЕ МОГУ туда идти!! Я стояла не в силах сдвинуться с места, как соляной столб, как жена Лота. Только, похоже, моему благоверному, сопровождавшему меня, все эти мои «фокусы» лишь на нервы действовали… И он, не мудрствуя лукаво, обхватил меня за пояс и потянул к нужному кабинету, что козу строптивую, запихнув туда с ободрительным напутствием: «Не бойся, лапонька, у тебя же вен нет! Может, ещё и не выйдет ничего!»

… Вышло! Притом с первого захода! Я поразилась с какой лёгкостью это получилось! Пожелай я уколоться в/в,- ковырялась бы чёрти сколько, а тут р-раз — и готово! – Всё! Последняя надежда рухнула, накрылась медным тазом!… У меня взяли кровь на ВИЧ и отправили: «погуляйте минут 40, подождите результата»…

4.

О чём думает индивид в ожидании приговора, возможно, смертного, только «с некоторой отсрочкой?» Ну кАнешна! О том, как прожил свою жизнь бедовую, сокрушаясь, вырывая на себе последние волосА, что вот бы вспять всё повернуть, да прожить сызнова! Да образцово так! Показательно… Х%юшки! Думает он о простой по%бени всякой житейской, типа, что надо забрать босоножки из мастерской, вернуть, наконец, долг соседке, не забыть купить корм коту, что неплохо бы сейчас кофейку попить… Удивительная вещь – психика человеческая! Поразительно! Но перед моими глазами не проплыло никакого такого некролога в чёрной рамочке с заголовком «она была хорошей женой и прекрасной матерью»… И даже в эти минуты завещания я мысленно не составляла. Жизнь свою не пересматривала! Даже эти волнительные 40 минут мне хотелось прожить так, как я привыкла – о чем-то знать, а чего-то — не знать, и быть свободной от этих невыносимых мук, бесконечных внутренних переживаний — ожидания конца! Разве не в этом заключается МОЁ право на выбор? Я так думаю.