Для меня Новый год (НГ) остался настоящим праздником и чудом где-то там… в далёком и советском детстве. Почти физическое ощущение приближения сказки, сладостный аромат готовящихся бабушкой и мамой вкусностей, замирание сердца в ожидании подарка-сюрприза утром под ёлкой, и, конечно, сам обряд одевания лесной красавицы в игрушки, дождики, бусы… Но время уходит, не спрашивая у нас. Уходит, подтерев в памяти детали, тонкости, нюансы… не оставив взамен ничего похожего на трепетные детские чувства… запечатлев всё чудесное лубочной картинкой, проявляющейся голограммой в канун Рождества.
Начиная с начала буйных 90-х зимние праздники отличались для меня страхом и движением. Страшно было от того, что я не найду барыгу, который будет торговать все праздники и я останусь на кумаре (купить наперёд и заморозить ширку — проблематично — потеряешь на качестве). А движение было бесконечным потому, что надо было найти не только много денег, но и того, кто всё-таки согласится барыжить в праздники желательно не «водой», а достойным торжеств раствором.
Сам НГ проходил где-то с 1992-го по 2004 по одной и той же программе. Начиная с девяти вечера я закрывалась в уборной и пытала себя шприцем с ширкой до тех пор, пока иголка не находила сбежавшую (скрывшуюся от постоянных преследований и убиваний) вену. Это могло длиться часами. В дверь стучали мать, отец, бабушка… слышались призывы к совести, пониманию… затем оскорбления, угрозы…
Наконец, через какое-то время я выходила… вздох облегчения срывался с моих губ на приходе, а с губ родных – на моём выходе из туалета… Мама вздыхала от некоего подобия радости – у меня всё-таки получилось (артерия не пробита и нет истерики, что раствор испорчен тромбами от сотен неудачных «контролей»), и какое-то время я смогу быть «человеком»: помогать по дому, нормально разговаривать, передвигаться, соображать. Отец вздыхал от ярости – он убил бы меня на месте, если бы мог… Бабушка же горько вздыхала от жалости ко мне и всему многострадальному из-за меня семейству…
Затем – проводы старого года, глоток шампанского, опять заседание в туалете (на НГ надо ж хоть НОРМАЛЬНО надвигаться!), курение, глоток шампанского под бой курантов, опять курение, лёгкое втыкание за столом… «выгон» из-за стола… уход в никуда…
2004 год… я спрыгнула с системы… Новый год встречала с таким же спрыгнувшим сожителем (не все официальные браки столько выдерживают, как наш наркомовский союз). Более, чем скромный стол,
глупая сосна в углу комнаты, 5 мандаринок под ней и кот, беззаботно таращащийся на переливающийся дождик, и норовящий его с умным видом зажевать… При первых залпах салюта за окном – во всём доме пропал свет… Встреча Нового года прошла в темноте, грохоте залпов фейерверков за окном (у людей был праздник!) и в депрессивных беседах лёжа на старом потрёпанном диване…
В этот год я обрела «свободу» не только от системы, но и от долгих тяжёлых отношений… И ещё я в тот год нашла работу…
Все последующие встречи и проводы старо-новых годов слились воедино и никак не вспоминаются…
Сейчас… сейчас… что сейчас?.. Квартира на окраине в местном «гетто» для заблудших душ – Борщаговке. Опять сложные отношения, опять беззаботный чёрный кот, пытающийся съесть дождик на ёлке в углу, периодически пропадающий свет в микрорайоне (надо отдать должное местным коммунальщикам — теперь ещё и вместе с горячей водой). Правда, теперь без заседаний в туалете и проблем с родителями. Бабушка умерла, так и не узнав, что я бесповоротно изменила свою жизнь. Успехи на работе почти не радуют – работы так много, что просто не успеваешь порадоваться ни за что. Правда, работа любимая – это огромный плюс. Нет депрессий, но есть какая-то вселенская грусть… Но главное! Главное… главное то, что ни при каких раскладах, ни по весёлым редким обкуркам или понюшкам новогоднего снега – фена никогда не приходит ОНО… трепетное, детское ощущение приближающегося неотвратимого чуда…
…И только лубочная картинка из счастливого детства, словно сказочный сон, вспыхивает перед глазами голограммой – и гаснет, не дождавшись ответного блеска в глазах уставшей женщины…